23 апреля 1836 года свет увидел первый номер журнала «Современник». Небольшое издание, основанное Александром Пушкиным и поначалу не имевшее успеха, за годы своего существования стало одним из крупнейших явлений в русской журналистике и литературе. Журнал вырастил целое поколение русских писателей и стал идейным центром и трибуной революционно-демократического направления общественной мысли.

От Пушкина и Плетнёва до Некрасова и Панаева

Изначально журнал выходил четыре раза в год. Будучи одним из первых серьезных периодических изданий, в котором актуальные проблемы маскировались иносказаниями и намеками, «Современник» не приносил ни денег, ни славы. У журнала набралось около 600 подписчиков, зато с авторами изначально проблем не было. В журнале печатался Николай Гоголь, прославившийся к тому времени своими «Вечерами на хуторе близ Диканьки», основоположник русского романтизма Василий Жуковский, историк и государственный деятель Александр Тургенев, поэты Евгений Боратынский, Николай Языков, Алексей Кольцов и многие другие.

Однако финансовые проблемы все-таки дали о себе знать, и два последних, прижизненных тома журнала Пушкину более чем наполовину пришлось заполнить своими произведениями. В этих выпусках свет увидели «Пир Петра I» и «Скупой рыцарь», «Капитанская дочка» и «Рославлев», «Из А. Шенье», «Путешествие в Арзрум», «Родословная моего героя», «Сапожник» и «Джон Теннер».

После смерти поэта в 1837 году его друзья изо всех сил пытались поддержать жизнь в журнале. Изначально этим занималась группа писателей во главе с Вяземским, а затем за дело взялся критик Петр Плетнёв. С 1843 года журнал даже стал ежемесячным, однако дела по-прежнему шли неважно, и в 1846 году Плетнёв продал «Современник» Николаю Некрасову и Ивану Панаеву.

Молодой поэт и писатель (Некрасову на момент сделки с Плетнёвым было всего 25 лет) уже имел успешный издательский опыт и с энтузиазмом взялся за возрождение журнала, куда перешла большая часть литературной молодежи, составлявшей основную силу «Отечественных записок», издаваемых Андреем Краевским. Способствовал этому Виссарион Белинский, перешедший в «Современник».

Дорога в литературу

После продажи авторитетный журнал, быстро получивший известность, действительно открыл целый ряд талантливых писателей, что говорит о проницательности Некрасова как редактора. Здесь публиковались Михаил Салтыков-Щедрин , Николай Островский, Николай Добролюбов, в 1847 году в журнал вернулся Иван Тургенев .

Первые произведения Тургенева появились в «Современнике» задолго до покупки журнала Некрасовым, в 1838 году. Автору тогда было 20 лет и он мечтал стать поэтом. Прежний редактор журнала, Плетнёв, был еще и преподавателем Тургенева в Петербургском университете. Ему-то юноша и показывал свои ранние литературные опыты. Наставник строго критиковал поэтическое творчество Тургенева, но два стихотворения все-таки опубликовал: «Вечер» и «К Венере Медицейской» были напечатаны в «Современнике» за подписью «.....въ».

Тургенев сотрудничал с журналом до 1858 года, после чего покинул «Современник» из-за несогласия с редакционной политикой.

Еще одним воспитанником «Современника» можно считать Федора Достоевского, хотя признание публики и критиков он приобрел в 1846 году после выхода в свет альманаха «Петербургский сборник». Здесь был напечатан его роман «Бедные люди». Во многом успеху способствовали восторженные отзывы будущих редакторов и авторов «Современника». Первый читатель романа, Дмитрий Григорович, показал текст Некрасову, и они «просидели уже всю ночь до утра, читая вслух и чередуясь, когда один уставал». Далее роман был передан на суд Белинскому, который также высоко его оценил. Достоевский рассорился с будущей редакцией журнала в том же 1846 году, но это не помешало его карьере.

Пожалуй, одним из главных открытий «Современника» стал Лев Толстой. В 1852 году 24-летний юнкер Толстой отправил в редакцию «Детство» - первую часть будущей трилогии. К рукописи была приложена записка: «…я с нетерпением ожидаю вашего приговора. Он или поощрит меня к продолжению любимых занятий, или заставит сжечь все начатое». Некрасов оценил произведение никому не известного автора и опубликовал его в журнале, а Толстому отправил ободряющее письмо. «Детство» имело огромный успех и получило высокую оценку критиков, среди которых были Аполлон Григорьев и Николай Чернышевский. Последнему, кстати, дорогу в большую литературу также обеспечил «Современник».

Первые литературные произведения будущий автор романа «Что делать?» начал писать в конце 1850-х. Переехав в 1853 году в Санкт-Петербург, Чернышевский публиковал небольшие статьи в «Санкт-Петербургских ведомостях» и «Отечественных записках». Через год, окончательно покончив с карьерой учителя, Чернышевский пришел в «Современник» и уже в 1855-м стал фактически руководить журналом наряду с Некрасовым и Добролюбовым.

Николай Чернышевский был одним из идеологов превращения журнала в трибуну революционной демократии, что отвернуло от «Современника» ряд авторов, среди которых были Тургенев, Толстой и Григорович.

Не принял революционную идеологию родного журнала еще один воспитанник «Современника» - Иван Гончаров, в политике придерживавшийся консервативных взглядов.

Литературой будущий писатель увлекся в 40-х годах, когда познакомился с Белинским. Однажды Гончаров прочел «неистовому Виссариону» отрывки из своего первого романа «Обыкновенная история». Роман был опубликован в третьей и четвертой книгах «Современника» весной 1847 года. Эта публикация до сих пор считается одной из важнейших в творчестве автора, что, впрочем, не помешало ему причинить немало неприятностей и Некрасову, и самому «Современнику».

Эпилог

Николай Некрасов и его соратники долго и бережно хранили «Современник» от нападок цензуры. Журнал устоял в 1848–1855 годах, которые из-за свирепства цензоров нередко называют «мрачным семилетием». В 1862 году работа журнала была приостановлена более чем на полгода «за вредное направление», но «Современник» вернулся на арену политической и литературной борьбы, не изменив своего курса. История журнала закончилась в мае 1866-го, когда в дело о закрытии журнала вмешался сам император Александр II.

Журналы как общественно-политические издания(«Отечественные записки» и «Современник»)

Остановимся на двух значительных журналах 40-х годов - "Отечественных записках" и "Современнике".

Первая книжка "Отечественных записок" вышла в свет в январе 1839 года. Журнал стал продолжением журнала, который с 1818 по 1831 год издавал чиновник коллегии иностранных дел П.П. Свиньин. Но только по названию. С приходом А.А. Краевского - редактора и издателя прогрессивного толка - журнал преобразился и стал, как уже говорилось, одним из наиболее ярких изданий своего времени. Краевский привлек к сотрудничеству в журнале виднейших русских ученых и литераторов, ставя целью издания "передавать отечественной публике все, что только могло встретиться в литературе и жизни замечательного, и полезного, и приятного". Эта задача, заявленная в программном объявлении, стала основной в деятельности редакции. Из скучного издания, заполненного собственными статьями редактора на исторические и географические темы, а также сообщениями о нравах и быте русского народа, обновленные "Отечественные записки" преобразились в одно из ведущих изданий. Его выход в свет стал важным событием книжного дела, литературы, культуры.

Объем журнала составлял 40 печатных листов. Журнал состоял из отделов "Современная хроника России", "Наука", "Словесность", "Художества", "Сельское хозяйство и промышленность вообще", "Современная библиографическая хроника", "Смесь".

Рубрикация показывает, что это был универсальный журнал энциклопедического характера. Среди авторов журнала В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, В.Ф. Одоевский, Д.В. Давыдов, М.П. Погодин, М.А. Дмитриев, С.Т. Аксаков, М.Ю. Лермонтов, В.А. Соллогуб, И.И. Панаев - цвет русской литературы.

Можно сказать, что успех издания определяется подбором авторов, разнообразием тематики. Но главное, редактор учел, что "журнальный триумвират" Н.И. Греча, Ф.В. Булгарина, О.И. Сенковского ни читающую публику, ни тем более литераторов не удовлетворяет. И противопоставление изданиям "триумвирата" стало насущной задачей "Отечественных записок". Редактор почувствовал актуальную потребность читающей публики в хорошей качественной литературе.

В журнале начинает печатать свои статьи В.Г. Белинский, а затем становится его постоянным сотрудником, приняв на себя руководство критико-библиографическим отделом.

Белинский привлекает к работе в журнале Боткина, Бакунина, Грановского, Кетчера, Кудрявцева, Огарева, Герцена, Некрасова, Тургенева. "Отечественные записки" стали журналом писателей-реалистов, политической трибуной Белинского и Герцена.

Здесь в 40-е годы были опубликованы многие замечательные произведения художественной литературы, критики, публицистики, научные и научно-популярные статьи и другие интересные и высококачественные материалы отечественных и зарубежных авторов.

Но, очевидно, главным образом успех и авторитет журнала строился на том, что редактор сделал его единым целым, отбирая для публикации материалы одного направления. В журнале и произведения художественной литературы, и научные статьи, и критико-библиографические статьи объединялись единой идеей - идеей социального переустройства общества, идеей борьбы за социальную справедливость, за социализм. Литературно-художественные произведения принадлежали к натуральной или реалистической школе, имели гражданскую, социальную направленность, отвечали критериям народности, правдивости в изображении действительности.

Журнал "Отечественные записки" 40-х годов был лучшим журналом своего времени, опыт которого не утратил значения и сегодня, благодаря целенаправленной политике редакторов и их умению уловить стремления и чаяния читателей, благодаря высокому качеству публикуемых материалов - блестящим произведениям поэзии, прозы, литературной критики. На 1847 год журнал имел 4000 подписчиков. Этот журнал можно рассматривать в качестве образца работы редактора и всех сотрудников редакции.

"Лицо" и уровень издания определяет редакция. Это подтверждает опыт журналов 40-60-х годов XIX века. Когда Некрасов и Панаев купили у Плетнева журнал "Современник", в него перешел работать Белинский и большинство сотрудников и литераторов, составлявших его круг, стали работать в этом журнале. "Отечественные записки" постепенно утратили значений самого передового и радикального журнала своего времени. Его место занял "Современник".

Первый номер преобразованного журнала "Современник" вышел 1 января 1847 года. Официальным редактором "Современника" стал выполнявший обязанности цензора профессор Петербургского университета А.В. Никитенко, а его идейным руководителем - Белинский. И "Современник" - вплоть до смерти Белинского и эмиграции Герцена - становится журналом революционно-демократического направления. Отделы журнала включают произведения лучших демократических писателей, философов, ученых. Украшением критико-библиографического отдела, в котором отстаивались принципы реалистического народного искусства, имеющего идейное и общественное значение, стали статьи Белинского "Взгляд на русскую литературу 1847 года", "Выбранные места из переписки с друзьями", "Ответ "Москвитянину"" и другие. Здесь были напечатаны романы "Кто виноват?", "Сорока-воровка", "Записки доктора Крупова" Герцена; "Обыкновенная история" Гончарова, произведения Тургенева, Григоровича, Дружинина, Некрасова, Огарева, Майкова, переводы из Шиллера, Гете, Жорж Санд. Все произведения отвечали идейно-художественным требованиям, которые Белинский предъявлял к художественной литературе и которые излагал в своих критических статьях.

В "Современнике" были опубликованы политико-экономические работы, статьи по общим проблемам естествознания, географии, астрономии, зоологии, химии и др. В отделе "Смесь" печатались материалы по социально-экономическим и политическим вопросам внутренней и международной жизни. По сути, этот отдел заменял общественно-политические отделы. А весь журнал в целом имел общественно-политическое звучание.

Журналы "Отечественные записки" и "Современник" дают основания для размышлений о значении редактора. Опыт этих журналов в рассмотренный период убедительно показывает, что важнейшим направлением деятельности редакции должна быть организационная работа. Она включает формирование авторского актива, отбор произведений, причем, важно, чтобы организационная работа была подчинена общему направлению издания, которое должно определять содержание этой работы.

Революция в Европе 1846 года отозвалась в России усилением цензурного гнета. "Мрачным семилетием" вошли в историю годы деятельности "Меньшиковского комитета", лишившего все издания возможности отражать революционные события в Европе, вести пропаганду передовых революционных идей. Кроме комитета под председательством А.С. Меньшикова, которому было поручено тщательно обследовать содержание выходивших журналов и действия цензуры, в том же 1848 году был создан так называемый "комитет 2 апреля", ведению которого подлежали все произведения печати.

Журналы тускнеют, утрачивают определенность направления. С точки зрения теории и практики редактирования, этот период весьма характерен и дает основание для определенных выводов.

Поскольку редакторы вынуждены были работать под постоянным жестким контролем цензуры, отбор произведений приходилось осуществлять прежде всего исходя из требований цензуры. Теперь издатель не мог собрать вокруг своего издания определенную группу литераторов, которых объединяла общая социальная позиция. Редакторы печатали те материалы, которые могли пройти цензуру. А литераторы предлагали свои произведения тем издателям, кто готов был их печатать, не учитывая общего направления журнала. Это приводит к тому, что журналы теряют свое социальное значение. Когда-то острая полемика между ними по самым горячим вопросам современности переходит в сферу мелких незначительных споров по поводу конкретных недочетов и погрешностей публикаций или работы сотрудников. Резко снижается уровень журнальной критики, которая затрагивает преимущественно узкоспециальные вопросы эстетического плана. Жанр литературного обзора преобразуется в библиографическую хронику. Распространение получает жанр литературного фельетона, которым заменяют критические разборы и серьезные рецензии. Изменяется содержание отделов науки. Социальные, экономические проблемы уступают место узкоспециальным практическим вопросам.

Утрачивает на время свои позиции и "Современник" Некрасова. Только в 60-е годы, когда сотрудничать с "Современником" стали Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов, журнал снова становится одним из самых ярких изданий своего времени.

Раскол в редакции «Современника» становился неизбежным. Последним поводом к нему послужила написанная Добролюбовым в 1860 г. статья «Когда же придёт настоящий день?» (о романе Тургенева «Накануне»). В этой статье Добролюбов предсказывал скорое появление русских Инсаровых, которые будут бороться за освобождение России, против всех угнетателей народа. Со статьёй Добролюбова Тургенев познакомился до её появления в печати и потребовал от Некрасова не печатать этой статьи. Некрасову он предъявил ультиматум: «Выбирай - я или Добролюбов». Некрасов был поставлен в крайне тяжёлое положение: с Тургеневым его связывала почти двадцатилетняя дружба , кроме того, с уходом Тургенева из журнала «Современник» лишался талантливейшего писателя. Однако идейные соображения взяли верх.

Чернышевский и Добролюбов были для Некрасова идейными и нравственными учителями. Поэт «мести и печали» решительно принял сторону Добролюбова. Статья его, хотя и с большими цензурными сокращениями, появилась в журнале, произвела огромное впечатление, и разрыв стал совершившимся фактом. Ещё раньше из журнала ушли критик и прозаик А. В. Дружинин, резко враждебно относившийся к Чернышевскому и Добролюбову, а также Л. Толстой, И. Гончаров и Д. Григорович, которым были чужды революционные позиции «Современника», сторонники «искусства для искусства» поэты А. Фет и А. Майков.

Роль «Современника» в тогдашней общественной жизни была огромной. Каждая книжка журнала становилась событием. Пламенные статьи Чернышевского и Добролюбова и стихотворения Некрасова воспитывали «необузданную, дикую к угнетателям вражду», звали к борьбе и революции. Правительство было напугано революционной проповедью, звучавшей со страниц журнала. Начальник корпуса жандармов Тимашёв заявил Панаеву: «Я даю зам совет - очистить свой журнал от таких сотрудников, как Добролюбов и Чернышевский, и всей их шайки». «Чернышевского с братьями и «Современником» уничтожьте. Это враг опасный, опаснее Герцена»,- писал анонимный доносчик в охранное отделение.

Цензурные гонения усилились до небывалой степени. В ноябре 1861 г. «Современник»" понёс незаменимую утрату: скончался Добролюбов. В том же году был арестован и затем осуждён на каторжные работы в Сибири талантливый поэт и переводчик М. Л. Михайлов, близкий друг Чернышевского; вскоре был сослан на каторгу и другой сотрудник «Современника» - В. А. Обручев; в тюрьме томился ранее печатавшийся з журнале молодой поэт Гольц-Миллер. Ряды сотрудников «Современника» редели с каждым днём, но с тем большей страстью оставшиеся продолжали работу.

Тогда правительство перешло на путь прямой расправы с непокорным журналом: 15 июня 1862 г. «Современник» был закрыт на восемь месяцев, а спустя три недели был арестован, заключён в Петропавловскую крепость, а затем сослан в Сибирь идейный вождь и вдохновитель журнала Н. Г. Чернышевский.

Восемь месяцев длилось вынужденное молчание «Современника», но когда в 1863 г. появился первый (двойной) номер журнала, читающая публика убедилась, что «Современник» остался верен великим традициям Чернышевского и Добролюбова. Некрасов, Салтыков-Щедрин, Помяловский, Решетников, Николай Успенский, критикипублицисты Антонович и Елисеев, Плещеев дружно продолжали борьбу с реакцией, умело обходя цензурные препоны. Особенно велико было значение деятельности Салтыкова-Щедрина, бичевавшего в своих статьях все уродства общественной жизни тогдашней России. Воспользовавшись оплошностью цензуры, не разглядевшей социалистической направленности романа Чернышевского «Что делать?», Некрасов поместил в журнале это произведение своего заточённого друга и учителя. Роман имел неслыханный успех среди передовой молодёжи и вызвал запоздалые злобные нападки реакционной печати.

Цензурные преследования не ослабевали и только нечеловеческими усилиями Некрасова можно объяснить то, что журнал просуществовал ещё три с половиной года. К 1866 г. «Современник» получил уже два предостережения о закрытии, из них второе было результатом помещённого в журнале стихотворения Некрасова «Железная дорога». Цензор нашёл в этом стихотворении «страшную клевету, которую нельзя читать без содрогания»я Направление журнала цензура определяла так: «Оппозиция правительству, крайность политических и нравственных мнений, демократические стремления, наконец, религиозные отрицания и материализм».

4 апреля 1866 г. Каракозов совершил покушение на Александра II. Дли борьбы с «крамолой» из Вильно был вызван и получил диктаторские полномочия генерал Муравьёв, за жестокое подавление польского восстания получивший прозвище «вешателя». Все передовые литераторы жили в тревожном ежедневном, ежечасном ожидании обыска и ареста. Об этом времени красочно рассказал сотрудник «Современника» Елисеев: «Тот, кто не жил тогда в Петербурге и не принадлежал к литературным кругам... не может представить той паники, которая здесь происходила. Всякий литератор, не принадлежавший к направлению Каткова,... считал себя обречённою жертвою и был уверен, что его непременно, потому только, что он литератор, арестуют... Сотрудники «Современника», на который Катков смотрел как на очаг и притон всяких зловредных учений, тем более были уБе»(рены в неизбежности такой участи для себя»; Стало ясно, что дни «Современника сочтены. Некрасов, как и большая часть передовых литераторов переживал состояние крайней тревоги. Как главный редактор «Современника» Н. А. Некрасов, отдавший журналу двадцать лет жизни, предпринимал разнообразные попытки, чтобы сохранить орган передовой общественной мысли. Однако ничто не помогло. В июне 1866 г. «Современник» был снова закрыт и на этот раз - навсегда. Одновременно с ним был запрещён и другой передовой журнал- «Русское слово», глазным сотрудником которого был Д. И. Писарев, четвёртый год томившийся в Петропавловской крепости. «Русское слово», по словам демократического деятеля 60х годов Шелгунова, было другой стороной медали, первую сторону которой представлял «Современник». «Русское слово» было как бы дополнением к «Современнику». Разногласия, возникавшие иногда между этими журналами, отражали разногласия внутри одного, хотя и не единого, демократического лагеря. «Русское слово» до конца разделило судьбу «Современника»: в 1866 г. оба журнала были навсегда запрещены.

Все лучшие статьи Писарева были напечатаны в «Русском слове», а когда этот журнал был запрещён, Писарев перешёл в «Отечественные записки». Взгляды Дружинина не могли иметь и не имели успеха у широких кругов общества 60х годов. Лучшая часть русской интеллигенции следовала за* Чернышевским и Добролюбовым и соглашалась с Некрасовым, говорившим: «Нет науки для науки, нет искусства для искусства - все они существуют для облагораживания и возвышения человека...» Поэты, разделявшие теории Дружинина: Фет, Майков и другие, не были популярны среди передовой части русского общества. Поэтическим вождём поколения был Некрасов, за которым шла большая группа талантливых поэтов: М. Л. Михайлов. А. Н. Плещеев, В. С. Курочкин. Д. Д. Минаев и др. Особенно враждебную «Современнику» позицию занимал журнал Каткоза «Русский вестник» (изд. с 1856 г.).

«Русский вестник» был центром притяжения для многих либеральных и консервативных писателей. Поддерживаемый правительством, журнал Каткова стал своеобразным «чёрным штабом» реакции.

Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй - » Роль «Современника» в тогдашней общественной жизни . И в закладках появилось готовое сочинение.

Резкого обострения достигла в 60-е годы литературная борьба , которая развернулась между крестьянскими демократами во главе с Чернышевским, с одной стороны, и либеральными и консервативными писателями - с другой. Ареной этой борьбы стал, в частности, журнал «Современник». Журнал «Современник» был создан Пушкиным и начал «Современник» выходить в 1836 г., за год до его смерти. Один год журнал издавался группой близких поэту людей; в 1838 г. его редактором стал профессор П. А. Плетнёв, ректор Петербургского университета. Журнал стоял вне литературных группировок, был бледным и незаметным. В 1847 году журнал взяли в аренду Панаев и Некрасов, которые сумели сгруппировать вокруг него все лучшие литературные силы того времени: критический отдел вёл Белинский, в журнале сотрудничали Герцен, Огарёв, Тургенев Григорович, Достоевский, Л. Толстой, Фет и др. Однако смерть Белинского и разгул реакции, начавшийся в связи с ростом революционного движения на Западе (в 4848 г.) и в России, снизили общественный уровень журнала.

Но приближалось новое время, слышнее зазвучал голос

«новых людей» -революционных демократов, и скоро два их гениальных представителя, Чернышевский и Добролюбов, вошли в редакцию «Современника» и сделали журнал революционной трибуной, орудием борьбы за свержение всех старых властей. Успех журнала возрастал с каждой новой его книжкой. «Журнал наш идёт отлично… Думаю, что много в этом «Современник» обязан Чернышевскому», - писал Некрасов. Григоровичу, Дружинину, сторонникам медленных и постепенных реформ,-был чужд «мужицкий демократизм» Чернышевского и Добролюбова, сторонников крестьянской революции. Это обострение разногласий отражало резкое размежевание классовых сил, которое наметилось в обществе накануне «освобождения». Чернышевский в ряде статей доказывал классовый характер подготовлявшейся реформы, защищал интересы трудящегося крестьянства; то же делал и Добролюбов.

К 1866 г. «Современник» получил уже два предостережения о закрытии, из них второе было результатом помещённого в журнале стихотворения Некрасова «Железная дорога». Цензор нашёл в этом правдивейшем стихотворении «страшную клевету, которую нельзя читать без содрогания». Направление журнала цензура определяла так: «Оппозиция правительству, крайность политических и нравственных мнений, социально-демократические стремления, наконец, религиозные отрицания и материализм».

4 апреля 1866 г. Каракозов совершил покушение на Александра II. Для борьбы с «крамолой» из Вильно был вызван и получил диктаторские полномочия генерал Муравьёв, за жестокое подавление польского восстания получивший прозвище «вешателя». Все передовые литераторы жили в тревожном ежедневном, ежечасном ожидании обыска и ареста. Об этом времени красочно рассказал сотрудник «Современника» Елисеев: «Тот, кто не жил тогда в Петербурге и не принадлежал к литературным кругам… не может представить той паники, которая здесь происходила. Всякий литератор, не принадлежавший к направлению Каткова’.,. считал себя обречённою жертвою и был уверен, что его непременно, потому только, что 6н литератор, арестуют… Сотрудники «Современника», на который Катков смотрел как на очаг и притон всяких зловредных учений, тем более были уверены в неизбежности такой участи для себя».

Стало ясно, что дни «Современника» сочтены . Некрасов, как и большая часть передовых литераторов, переживал состояние крайней тревоги. Как главный редактор «Современника» Н. А. Некрасов, отдавший журналу двадцать лет жизни, предпринимал разнообразные попытки, чтобы сохранить орган передовой общественной мысли. Однако ничто не помогло. В июне 1866 г. «Современник» был снова закрыт и на этот раз - навсегда. Одновременно с ним был запрещён и другой передовой журнал - «Русское слово», главным сотрудником которого был Д. И. Писарев, четвёртый год томившийся в Петропавловской крепости.

«Русское слово» - журнал, близкий к «Современнику», «Русское слово» был основан в 1859 г. Талантливые статьи Писарева принесли журналу широкую известность в кругах демократических читателей и ненависть реакционеров. «Русское слово», по словам демократического деятеля 60-х годов Шелгунова, было другой стороной медали, первую сторону которой представлял «Современник». «Русское слово» было как бы дополнением к «Современнику». Разногласия, возникавшие иногда между этими журналами, отражали разногласия внутри одного, хотя и не единого, демократического лагеря. «Русское слово» до конца разделило судьбу «Современника»: в 1866 г. оба журнала были навсегда запрещены. Все лучшие статьи Писарева были напечатаны в «Русском слове», а когда этот журнал был запрещён, Писарев перешёл в некрасовские «Отечественные записки».

Резко враждебную «Современнику» и «Русскому слову » Позицию занимали журналы «Библиотека для чтения» и «Русский вестник». Критик «Библиотеки для чтения» А. Дружинин выступил с программой «чистого искусства», не связанного с реальной жизнью. Он утверждал, что искусство должно отказаться от изображения действительности и оставаться чуждым всяким общественно-политическим вопросам. «Поэт,- писал Дружинин,- живёт среди своего возвышенного мира и сходит на землю, как когда-то сходили на неё олимпийцы, твёрдо помня, что у него есть свой дом на высоком Олимпе».

Взгляды Дружинина не могли иметь и не имели успеха у широких кругов общества 60-х годов. Лучшая часть русской интеллигенции следовала за Чернышевским и Добролюбовым и соглашалась с Некрасовым, говорившим;. «Нет науки для науки, нет искусства для искусства - все они существуют для общества, для облагораживания и возвышения человека…»

Поэты, разделявшие теории Дружинина: Фет, Майков и другие, не были популярны среди передовой части русского общества. Поэтическим вождём поколения был Некрасов, за которым шла большая группа талантливых поэтов-демократов: М. Л. Михайлов, А. Н. Плещеев, В. С. Курочкин, Д. Д. Минаев и др. Особенно враждебную «Современнику » позицию занимал журнал Каткова «Русский вестник» (изд. с 1856 г.). В начале второй половины 50-х годов, когда борьба между крестьянскими демократами и сторонниками правительства не достигла ещё крайней остроты, Катков занимал либеральные позиции (в его журнале в 1856-1857 гг. были напечатаны, например, «Губернские очерки» Салтыкова-Щедрина), но вскоре после «освобождения», «во время первого демократического подъёма в России (начало 60-х годов XIX в.) повернул к национализму, шовинизму и бешеному черносотенству» (В. И. Ленин, Сочинения, т. 18, стр. 250). Катков изо дня в день травил Герцена, Чернышевского, Писарева, клеветал на революционную молодёжь и призывал правительство к жестокой расправе с ней. «Русский вестник» был центром притяжения для многих либеральных и консервативных писателей. Поддерживаемый правительством, журнал Каткова стал своеобразным «чёрным альбом» реакции. .

Литературный и общественно-политический журнал, основанный А. С. Пушкиным . Выходил в Санкт-Петербурге с 1836 года 4 раза в год.

В первом выпуске была помещена статья «О рифме» Е. Ф. Розена . В журнале печатались произведения Николая Гоголя («Коляска» , «Утро делового человека », «Нос »), Александра Тургенева , В. А. Жуковского , П. А. Вяземского , В. Ф. Одоевского , Д. В. Давыдова , Н. М. Языкова , Е. А. Баратынского , Ф. И. Тютчева , А. В. Кольцова . Публиковал стихи, прозу, критические, исторические, этнографические и другие материалы

Читательского успеха журнал не имел: к новому типу серьёзного периодического издания, посвящённого актуальным проблемам, трактуемым по необходимости намёками, русской публике предстояло ещё привыкнуть. У журнала оказалось всего 600 подписчиков, что делало его разорительным для издателя, так как не покрывались ни типографские расходы, ни гонорары сотрудников. Два последних тома «Современника» Пушкин более чем наполовину наполняет своими произведениями, по большей части, анонимными. В журнале были напечатаны его «Пир Петра I», «Из А. Шенье», «Скупой рыцарь », «Путешествие в Арзерум», «Родословная моего героя», «Сапожник», «Рославлев», «Джон Теннер», «Капитанская дочка ».

После смерти Пушкина журнал в течение 1837 года продолжала группа писателей во главе с П. А. Вяземским , затем П. А. Плетнёв ( -). В журнале дебютировала С. А. Закревская ( , т. 8). В -1847 годах в журнале печатались статьи, повести, романы, переводы Ф. Ф. Корфа .

«Современник» Некрасова и Панаева

Литературный и общественно-политический ежемесячный журнал (объём 40 п.л.); выходил с 1 января 1847 года. В 1847-1848 годах официальным редактором был А. В. Никитенко . Программу журнала определяли статьи его идейного руководителя В. Г. Белинского .

Некрасов привлёк к участию в журнале И. С. Тургенева , И. А. Гончарова («Обыкновенная история»), А. И. Герцена («Кто виноват? », «Сорока-воровка », «Записки доктора Крупова»), Н. П. Огарёва , А. В. Дружинина («Полинька Сакс»), Д. В. Григоровича («Антон-горемыка»), П. В. Анненкова . Журнал печатал произведения Л. Н. Толстого , статьи Т. Н. Грановского , С. М. Соловьёва , К. Д. Кавелина . Журнал публиковал переводы произведений Ч. Диккенса , Жорж Санд , Теккерея и других западных писателей.

Напишите отзыв о статье "Современник (журнал)"

Литература

• История русской журналистики XVIII-XIX веков. - М .: «Высшая школа», 1966. - С. 188-194, 267-281.

Отрывок, характеризующий Современник (журнал)

Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.